01.04.2022

ханты; манси

Орнаментальная традиция, чрезвычайно разнообразная, яркий и выразительный пласт культуры обских угров. Используя местные материалы – шкуру и ровдугу оленя, рыбью кожу, ткань, бересту, кость, дерево, ханты и манси декорировали все те вещи, с которыми была связана их жизнь: одежду, утварь, орудия труда, придавая им неповторимое художественное своеобразие. Узоры, нанесенные на все эти предметы, являлись не просто украшением, они наделялись защитной, магической функцией, органично вписываясь в ритуально-мифологическую систему обско-угорского традиционного общества. В Российском этнографическом музее (РЭМ) значительная часть предметов из собрания по культуре обских угров, насчитывающего свыше 3600. ед. хр., украшены орнаментами. По богатству орнаментальных мотивов ханты и манси занимают одно из первых мест среди народов Сибири. Некоторые из них имеют истоки в древних наскальных изображениях Урала. Сходные, а иногда и тождественные современным узоры встречаются на предметах из кости, металла, бересты и керамики усть-полуйского времени (IV в. до н.э. – I в. н.э.), а также керамики эпохи бронзы, что свидетельствует о преемственности культурных традиций на территории Предуралья, лесного Зауралья и севера Западной Сибири. Всё вышесказанное относится и к стилизованному изображению медведя. Медведь – один из ключевых символов культуры обских угров. Он занимал особое место в их системе верований и культовой практике. Медведь считался священным зверем, предком человека, имел божественное происхождение. Являясь сыном верховного божества Торума, он выступал посредником между миром божеств и миром людей, оказывая тем самым влияние на благополучие людей и удачу в охоте. С медведем связан и важнейший элемент традиционной культуры обских угров – медвежий праздник или медвежьи игрища. В них посредством ритуала актуализировалась связь людей с прошлым, с божественными творцами, жившими в мифологические времена, и предками. Отсюда и то особое значение, придававшееся стилизованному изображению медведя. Высокий статус медведя в системе верований обских угров объясняется еще и тем, что самомý верховному божеству Торуму присущи медвежьи черты: когда он приходит в ярость, у него вырастают клыки и когти на руках. В песнях, обращённых к Торуму, применяются те же эпитеты, что и к медведю , то есть рисуется образ верховного божества: «…Не особенно далеко ушедший от более раннего медвежьего облика…». Обычай изображать медведя на разных предметах был связан, прежде всего, с необходимостью «постоянно иметь этого духа-покровителя при себе, находиться под его защитой» , поскольку ему придавалось сакральное значение. Об этом свидетельствуют и табуированные названия орнаментов, приводимые собирателем С.И. Руденко в коллекционных описях. Так, узор, выполненный на тыльной стороне суконных мансийских ритуальных рукавиц, а также на суконных заготовках для подушек, называется Ворт олнэ ойка (букв. «В лесу живущий господин-мужчина»); орнамент на мансийском берестяном сосуде – Ма колың ойка («Земляной дом имеющий господин-мужчина»); на хантыйском сосуде – Пасан охты омстэт мой пар (букв. «На стол поставленный медведь»). В литературе встречается еще одно название этого мотива – Пупи хоса лолты хур» – «Медведь, стоящий, как мужчина». Мотив в виде стилизованного (медальонного) изображения медведя или его следов встречается в коллекциях на целом ряде предметов. Все они бытовали среди ляпинских, сосьвинских, обских манси, а также казымских, аганских и тромъеганских хантов. В зависимости от материала, из которого изготовлена вещь, орнамент выполнялся в технике инкрустации (мозаики) по меху и сукну, выскабливания и тиснения по бересте, резьбы по кости, окрашивания и вышивки по контуру оленьим волосом изделий из ровдуги. Стилизованное изображение медведя на всех предметах имеет единую устойчивую конфигурацию: зверь, стоящий на задних лапах; туловище – в виде вытянутого пяти-или шестиугольника. Голова – в виде ромба либо развилки; передние лапы развёрнуты вперёд и в стороны, на них имеются отростки. Хвост обозначен одним или двумя выступами, либо развилкой. Все изображения медведя имеют внутреннее пространство. В собрании РЭМ этот узор встречается на суконных заготовках к подушке, берестяной утвари, женской меховой сумке для хранения вещей, табакерках, костяном штампе для тиснения орнамента, костяном щитке для защиты руки при стрельбе из лука, ритуальных рукавицах для медвежьего праздника. Только на четырех предметах – табакерке и трех берестяных сосудах для хранения различной провизии внутреннее пространство заполнено в одном случае изображениями шевронов, в другом – ромбами, в третьем – косыми крестиками. В центральной части фигуры медведя на берестяной табакерке также изображён ромб. Эти фигуры – ромбы, шевроны, крестики – разные обозначения живого существа, «вместилища жизни», т.е. медведь, изображенный таким образом, считался живым, а узоры относились к священным. Орнамент, который шили на сукне, вышивали на ровдуге, выскабливали на бересте, выполнялся только женщинами. В течение жизни женщина могла изобразить узор, связанный с медведем, только на 7 предметах. Еще одна категория узоров – изображение медвежьего следа, символизирующего самого зверя. Узор, оттиснутый на табакерках при помощи костяного штампа. Такие узоры в коллекциях РЭМ присутствуют на штампе с изображением медвежьей лапы, берестяных табакерках и берестяной заготовке для табакерки. Их помещали на бытовых предметах, прежде всего в магических целях; они должны были не только защищать человека, но и способствовать удачной охоте: много следов – много добычи. Наносить узоры при помощи штампа на бересту и вырезать на кости могли только мужчины. Все изделия, о которых говорилось выше, бытовали в начале ХХ века, когда культура хантов и манси сохраняла традиционный облик, а предметный мир, её составлявший, отвечал не только практическим, но и символическим требованиям. В настоящее время традиционная культура, а вместе с ней и сакральные знания в значительной степени утрачены, и орнамент воспринимается скорее эстетически. На первый план выступает его декоративная составляющая. Семантический смысл и магическое значение известны немногим, главным образом пожилым мастерицам. Большая часть, представленных в каталоге предметов была приобретена Сергеем Ивановичем Руденко (1885-1969) – выдающимся ученым археологом, антропологом и этнографом, сотрудником музея , в ту пору студеном Санкт- Петербургского университета, во время экспедиции на Тобольский Север в 1909-1910 годах. Литература Мифы, предания, сказки хантов и манси. – Москва: Изд-во Наука,1990. –С.43 Чернецов В.Н. Фратриальное устройство обско-угорского общества // Сов. этнография. – М., 1939. – № 2. – С. 33. Чернецов В.Н. Представление о душе у обских угров // Тр. Ин-та этнографии АН СССР. Нов. сер. – М., 1959. – Т. 51: Исследования и материалы по вопросам первобытных религиозных верований. – С. 115. Молданова Т.А. Орнамент хантов Казымского Приобья: семантика, мифология, генезис. – Томск: Изд-во Томского ун-та, 1999. – С. 177.

Карапетова Ирина Альфредовна, научный сотрудник ведущей категории отдела этнографии народов Сибири и Дальнего Востока