Человек играет только тогда, когда он в полном значении слова человек,
и он бывает вполне человеком лишь тогда, когда играет.
Ф. Шиллер. Письма об эстетическом воспитании

Игра – неотъемлемая составляющая человеческого бытия. Шахматы и игральные карты, связанные с ярчайшими эмоциями, азартом, окутанные тайной и мистикой, имеют множество отражений в искусстве. С ними связаны выдающиеся произведения литературы, музыки, живописи, театра, кинематографа. В произведениях мировой художественной культуры сама жизнь нередко преподносится через метафору игровой партии, в которой антагонистами выступают светлое и темное начала. В современном мире досуг и связанные с ним практики имеют важное значение и включены в понятие «индустрии развлечений», в некотором смысле, конкурирующее с «индустрией вещей». В наше время, когда все большее количество юных умов захвачено компьютерными играми, авторы выставки «Смелый ход! Настольные игры в культурах народов Евразии» ставили целью обратить внимание самой широкой аудитории на игры традиционные.

Выставка демонстрировала как этническую специфику универсальных для современности игр (кости, шахматы, шашки, домино, карты), так и представляла посетителям этно-локальные, неизвестные широкой публике настольные игры.

В онлайн-альбоме к выставке представлены все регионы России, от ее западных рубежей до бескрайней Сибири, а также игры народов Восточной и Центральной Азии, Ирана, Южного Кавказа, Восточной Европы. Атрибуты настольных игр в различных традициях – это не только ярко окрашенные этнически принадлежности собственно игр. В ряде культур – это и образцы декоративно-прикладного искусства, и изящные безделушки для украшения интерьера, и заметная часть социо-нормативной и духовной культуры. Несомненна связь игры с ритуалом, а также с интеллектуальными, логическими построениями. Настольные игры предполагают сражение, невозможное без стратегических маневров и тактических ходов. Несколько отличными по своей природе от шахмат и шашек представляются варианты карточных игр, в которых немаловажную роль играет фарт, удача.

Популярность интеллектуальных и азартных игр в различные исторические эпохи далеко не случайна. Указать точную дату изобретения той или иной игры невозможно, мы лишь можем вслед за историками назвать первые упоминания этого явления в источниках. Одними из самых архаичных аксессуаров и приспособлений для азартных и интеллектуальных игр были камешки, соломинки, палочки, раковины, зерна фасоли и прочие легко доступные предметы, а игровым полем служили проделанные в песке лунки или разметка прямо на земле. Игра в кости – ровесница человеческой цивилизации. Этой забаве предаются боги древнеегипетской и античной мифологии, а также герои древнеиндийского эпоса.

Отношение к азартным играм в различных обществах было неодинаковым. Всемирно известный философ Конфуций (551–479 гг. до н.э.) рекомендовал в случае избытка свободного времени проводить досуг за шахматами и шашками (впрочем, в тогдашнем Китае эти игры отличались от известных нам сейчас). Позитивное отношение к интеллектуальным играм мы находим также в даосизме и буддизме. По одной из версий, шахматы из Индии на территорию Тибета, Монголии и далее в Южную Сибирь были принесены именно буддийскими монахами, что не удивительно, так как одним из изучаемых в буддийских монастырях предметов была Логика. Ближайшей родственницей современных шахмат была распространенная в Персии игра, известная уже в V в. до н.э. По легенде, домино было изобретено в Китае в XII в., а в Европе оно появляется только в веке XVII-ом.

Если говорить о российской традиции, шахматы и аналогичные им игры упоминаются уже в героическом эпосе. Карточным играм потребовалось несколько веков (впервые в источниках они упоминаются в XIV в.), чтобы обрести более или менее привычный нам вид.

Азартные игры далеко не везде были легитимными, а в некоторых культурах, хотя и были признаны, но все же имели неоднозначность восприятия и, в отличие от шахмат, воспринимались обществом как несколько болезненная страсть. По законам римского государства азартные игры были официально запрещены. Аналогичные меры, направленные на запрет или ограничение азартных игр, принимались и в средневековой Европе (для христианской схоластики азартная игра – сатанинский соблазн). В XVIII в. азартные игры считались синонимом безнравственности или распущенности.

Но несмотря ни на что игра никогда не исчезала, потому что она как культурный феномен выполняет самые разнообразные, психологически, культурно и социально оправданные функции: социализирующую, педагогическую, коммуникативную, гедонистическую, рекреативную, компенсаторную и многие другие. 

Шахматы появились на Руси в X в., благодаря торговле с Востоком, так как основные шахматные термины относятся к языку именно тех земель. Широкое распространение шахматы получили в XI-XII вв., о чем свидетельствуют археологические находки в слоях этого времени. Умение играть в шахматы считалось отличительной чертой характера богатырей, воспетых в былинах. В былине «Илья и Калин-царь» читаем: «Сидят молодцы во белом шатре, в белом шатре бело-полотняном, сидят молодцы забавляются, играют во шашки-шахматы». К классическим правилам русский народ пришел в начале XVIII в., когда русские правила сменились на европейские. Петр I способствовал распространению этой игры, особенно среди высоких сословий. В XIX в. игра стала популярной среди русской интеллигенции.  

Согласно принятой версии в карты на Руси стали играть на рубеже XVI-XVII вв. Первое достоверное упоминание об игральных картах в России содержится в «Уложении» царя Алексея Михайловича 1649 г. – игра в карты попала в главу «О разбойных и татиных делах». Картежники приравнивались к «татям» - ворам и грабителям из-за разорений, которые несли карточные игры. В России за карточные столы вельможи сели при Петре I. Позднее азартные игры уже стали частью досуга высокопоставленных сановников и приближенных к ним людей. Играли в карты и другие слои населения: купцы, мещане, военные, в любом доме или трактире. Распространена была игра в карты и у крестьян. Играли обычно мужчины, парни и подростки, в воскресные и праздничные дни, а также зимой по вечерам, когда было больше свободного времени. Зимой откупали просторную и теплую избу, либо собирались у заядлого игрока; летом играли в гумнах, овинах, ригах, на лугу. Отношение к карточным играм было разное, в некоторых губерниях игры осуждались и наказывались, в других же к ним относились лояльно, и даже укрывали играющих от полиции. Основными играми были «в дураки», «три листика», «в козлы» («пана»), «стукалку» или «темную», «фальку», «трынку» или «с хлюстами», «в сачки», «барона», «пантюшки», «свое козырье», «шелешки» и др. Играли на деньги, пряники, крендели. Ставки делались разные – от гроша и копейки до десятков рублей.

Среди всех слоев населения – от крестьянства до высшей знати была распространена в России старинная настольная игра в «бирюльки» или «четки». Но одной из самых любимых, особенно в деревне, долгое время была игра в бабки. Она близка подобным играм у разных народов. Исследователи отмечают универсальный характер этих игр, их широкую известность на территории Евразии и древность происхождения.

О.Г. Баранова

Культура настольных игр в среде евреев Восточной Европы исторически формировалась в сложном диалоге раввинистической мысли и народной традиции. В толкованиях закона переплетались резкое осуждение, сближавшее азартную игру с воровством (ситуация «асмахты») и более гибкие взгляды, допускавшие развлечение вне денежного интереса. Известный компромисс был найден в установлении периодов разрешённой игры, приуроченных к дням отдыха: так, формы интеллектуального досуга встроились в порядок соблюдения важнейшей заповеди иудаизма – Субботы, азартные же игры обрели прочную связь с праздничными датами еврейского календаря.

В условиях строгой регламентации духовной жизни мужчин большую открытость к азартным играм проявляли еврейские женщины и дети. Среди ранних упоминаний азартных развлечений, прообразом для большинства из которых стала игра в кости, приводятся характерные женские забавы с мелкими камушками (игра в собачки), яблоками и орехами.

Обычай дарить детям орехи на Песах, Суккот и другие праздники поддерживал традицию азартной игры с плодами. Орехи выставляли на кон и сбивали чугунными шариками, складывали в ермолку и старались выбить один об другой, прятали и находили под тарелками и, наконец, подобно славянской традиции катания яиц на Пасху, спускали с наклонных досок, желобков. Бытовавшие в ортодоксальной среде представления об орехе как символе стойкости и внутренней чистоты еврея укрепляли восприятие этой детской забавы как национальной игры.

Таким же знаковым явлением для еврейской культуры стали шахматы. Мифология их происхождения изложена в текстах мидрашей (толкований), среди которых наибольшую известность обрело предание о шахматной игре мудрого царя Соломона. Исторически снискавшие более лояльную оценку законоучителей шахматы упрочили свой статус высокого интеллектуального искусства в свете идей еврейского Просвещения – «гаскалы» (вторая половина XVIII–XIX в.). В это же время в фольклоре народов Восточной Европы получили распространение сюжеты с евреем-шахматистом; в местечках складываются династии талантливых игроков. Язык ашкеназов – идиш – заимствовал немецкую шахматную терминологию, а самобытное творчество народных резчиков испытало влияние западноевропейской традиции изобразительных шахмат: в фигурах предстают узнаваемые образы духовных лидеров восточноевропейской диаспоры – раввинов и цадиков.

А.В. Христенко

Азартные игры на Хануку

Наиболее ярко культура разрешенной азартной игры представлена в обычаях Хануки – зимнего праздника, посвящённого победе иудеев в войне с греко-сирийскими завоевателями и чуду в стенах Иерусалимского храма, когда заправленная остатками освященного масла менора вместо суток светила восемь дней. В народной традиции Ханука ассоциируется с уютным семейным отдыхом, ориентированным на приобщение детей к ценностям своей культуры и ежевечерние настольные игры при свете ханукального светильника – традиционный способ организации общения с юными домочадцами. Календарное совпадение ханукальной недели с католическим/православным Рождеством определило значение азартных развлечений как особой формы коллективного поведения иудеев, противопоставленного литургическому торжеству соседей-христиан: в рождественскую ночь («нитл-нахт») в некоторых общинах диаспоры не учили Тору, посвящая это время игре.

Традиционное детское развлечение на Хануку – азартная игра в волчок на угощение либо деньги, полученные от родителей согласно обычаю «хануке-гельт». Хорошо известная в Европе игральная кость в виде четырёхгранного кубика c конусовидной ножкой и ручкой в XV в. была заимствована ашкеназами у немцев: наиболее распространённое название волчка на идише – «дрейдл» – от глагола «drehen» – вертеть, крутить. Предписания действий со ставкой на западноевропейских волчках были обозначены латиницей, заменённой буквами иврита: «נ» (нун) – «ничего», «ג» (гимель) – «всё», «ה» (хе) – «половина» и «ש» (шин) – «положи в банк».  В народе утвердилась расшифровка букв как аббревиатуры фразы «Нес гадоль хая шам» – «Великое чудо произошло там». Покреплённое легендой об использовании волчков в качестве прикрытия занятий по изучению Торы в период религиозных гонений, толкование отсылало к истокам Хануки, на уровне исторической мифологии закрепляя связь волчка с еврейской культурой. Высокая стоимость наборов для карточной игры, неприятие изображений и символики мастей определили обычай изготовления самодельных ханукальных карт. Их оформлением могли заниматься переписчики Торы («сойферы»), процветало это своеобразное графическое искусство в семьях, а также в религиозных учебных заведениях – хедерах и иешивах. Широкое распространение у ашкеназов получил вариант «блэк-джека» – игра «квитлех» (букв. «записочки»). Сами карты бытовали в народе под разными названиями. Так, о 31 карте в составе ашкеназской колоды свидетельствует выведенное из гематрии обозначение «ламед-алефники», а лексика иешиботников, несмотря на запрет охотно проводивших время за азартной игрой, искусно маскировала карты под почтительными наименованиями «маленького Талмуда» или «маленькой книги Псалмов». 

А.В. Христенко

История и культура, включая игровые традиции, прибалтийско-финских (вепсов, води, ижоры, карел, финнов, саамов, сето, эстонцев), балтских (латышей, литовцев) народов, а также славянского населения Баренц-Балтийского региона (Балто-Фенно-Скандии) были во многом обусловлены геополитическим фактором – ролью Балтийского моря в становлении и развития кросс-культурных контактов на территории Евразии.

Настольные стратегические игры, бытовавшие в регионе в эпоху раннего Средневековья (V–XII вв.), демонстрировали тесные связи между «скандинавским» Средиземноморьем, включающим в том числе всю территорию Баренц-Балтийского региона, и «греко-византийским». В среде мореходов, воинов-дружинников и у северных оленеводов (саамов) были известны и византийские «тавлеи», и скандинавский «тафл» («хнефатафл»). Широкое распространение у разных сословий получили разновидности гоночных игр – прототипы нард («дальдоза»), а также охотничьи и военные стратегии: «лиса и гуси» («Волк и овцы», «Облава на волка» и т.п.), «мельница» и «алькерке».  Впервые эти предшественники шахмат и шашек были систематизированы, описаны и проиллюстрированы миниатюрами в «Книге игр» (стар. испан.: «Libro de axedrez, dados e tablas» – «Книга шахмат, костей и таблиц»), созданной в 1283 г. по заказу испанского короля Альфонсо Х Мудрого. Многие из них существуют и сейчас в форме настольно-печатных детских игр, другие (тафл, дальдоза) были позабыты и реконструированы только в конце ХХ в., благодаря археологическим открытиям и записям исследователей саамской культуры XVIII – начала XX в. Самобытные этноспецифические разновидности средневековых стратегий, бытовавшие у разных локальных групп саамов – уникальный феномен, изучение которого позволяет осмыслить принципы эволюции, трансформации и процесса зарождения нового вида интеллектуальной игры-стратегии.

Дальнейшая (XII–ХХ вв.) история развития интеллектуальных и азартных игр у народов Северо-Запада России и Прибалтики, в целом, синхронна общеевропейской, при доминировании германо-скандинавской и российской традиций.

М.Л. Засецкая

В культуре народов Восточной Европы настольные азартные игры были явлением маргинальным. Порицаемые церковью и преследуемые властью такого рода развлечения исторически бытовали вне публичного пространства, при этом составляя основу досуговых традиций различных слоёв населения.

К играм, получившим из уст классика белорусской этнографии Н.Я. Никифоровского точное наименование «корыстных», начинали активно приобщаться в подростковом возрасте. Построенные на действиях с подручным инвентарём – выбивании из ямок либо намеченного поля, подбрасывании и ловле, скатывании по жёлобу камешков-гладышей, костей, щепок эти забавы отличались от азартных («фортунных») игр тем, что успех зависел не столько от случайности, сколько от опыта, ловкости, точности действий игрока. Ставка же присутствовала во всём многообразии денежных эквивалентов: играли как на сами атрибуты игры, так и на любые предметы, имевшие условную ценность – спички, семечки, орехи, бобы либо жёлуди. В азартных играх молодёжи и взрослых наряду с альтернативными способами расплаты, включая всевозможные формы шуточного физического контакта – например, щелчки, начинали устойчиво фигурировать деньги. Их функция в игре вовсе не ограничивалось «банком»: монета здесь – доступный игровой инвентарь. Особую популярность в народе обрели хорошо известные развлечения – «орлянка», «орёл и решка». В отличие от «орлянки», разыгрывавшейся на открытом воздухе, второй вариант у белорусов Витебской губернии получил развитие именно как настольный: предписанное правилами вращение монеты на ребре «приковывало» игроков к столу, скамье, к пространству жилого помещения, определяя бытование «орла и решки» как круглогодичной забавы.

Находившаяся на периферии этнографических описаний рубежа XIX–XX вв. традиция настольных игр вместе с тем представляла собой интереснейшее социокультурное явление. Так, многие игры были занесены в сельскую местность из городов; характерной тенденцией стало изменение состава участников азартного действа – приобщение женщин к картам, переход мальчишеских забав в круг развлечений девочек. В среде заядлых игроков нередко формировалась особая субкультура со своим жаргоном, обычаями и внутренним порядком, а полюбившиеся сельской детворе конструкторы-головоломки представляли особый пласт развивающих, интеллектуальных развлечений в традиционном репертуаре настольных игр народов Восточной Европы.     

А.В. Христенко

Карточная игра в культуре народов Восточной Европы

О популярности игры в карты у населения юго-западных губерний Российской империи свидетельствуют этнографические описания рубежа XIX–XX вв., в которых встречаются и первые попытки «встраивания» азартных развлечений в общую классификацию народных игр. Имевшие давние традиции в среде малороссийского дворянства и казачества карты как форма крестьянского досуга были сравнительно новым явлением, активно «обраставшим» довольно специфической культурой игры.

В сельской среде традиция карточной игры, как отмечал этнограф В.П. Горленко, эволюционировала от «безобидной забавы зимних вечеров» до весьма вредного явления, «основанного на низших инстинктах страсти». Восприятие такой формы досуга как греховного занятия в большей степени было присуще старикам, в то время как молодежь охотно коротала время за картами. Среди двух десятков наиболее распространённых игр первое место по праву принадлежало знаменитой игре «три листа». 

Отсутствие денег не было препятствием для участия в карточных «баталиях»: охотно играли на спички, семечки, смело делая ставку любой найденной в кармане мелочью. Пристально следили за состоянием колоды, периодически натирая свечным воском «листы» с целью очистки и придания жёсткости для эффектных игровых манипуляций. Сама партия вовсе не ограничивалась раскидыванием карт и зачастую дополнялась различными формами физического взаимодействия между участниками, которыми по преимуществу были мужчины старше 16 лет: проигравшего трепали за волосы, тыкали колодой в нос, в шутку постёгивали кнутом; финалом по-настоящему азартной встречи могла стать крепкая драка картёжников.

Помимо официальных запретов властей и церкви маргинальный характер карточной игры ярко появлялся и в народных представлениях. Так, игру в карты соотносили с излюбленными занятиями нечистых сил, а обычай коротать вечера за картами был приурочен к Святкам, Масленице и пасхальной неделе – периодам ритуальной коммуникации с иным миром. Опасение «прибить» посевы ударами карт в некоторых местах сформировало негласный запрет на азартные игры во время всхода хлебов.

Бытование карточной игры в народной среде парадоксальным образом сочетало в себе признаки запретного, полуподпольного явления и в то же время – исключительно притягательного действа, настоящего события, как правило, предполагавшего присутствие зрителя. Так называемые «заплечные» игроки, тесным кругом обступавшие компанию картёжников, давали советы, комментировали ход партии и, хотя и вызывали раздражение, были полноправными соучастниками встречи.

Неоднозначное, настороженное восприятие карт в народной культуре славян отчасти поддерживалось их ассоциированием с традиционным укладом иноэтничных соседей, в первую очередь – цыган. Игральные карты – будь то классические европейские колоды или самодельные комплекты – наиболее известные атрибуты гадания и ворожбы, издавна утвердившихся в качестве одного из основных занятий цыганок. В таборах женщины бережно передавали по наследству тайные знания и навыки, а отправляясь на промысел, зачастую надевали традиционный костюм с несколькими юбками, пёстрыми платками и звонкими бусами, сформировавший необычайно эффектный, этнически выразительный образ «профессиональной» гадалки.

А.В. Христенко

Шахматы в культуре славян Восточной Европы

Свидетельствами широкого бытования шахмат в игровой культуре Древней Руси являются многочисленные произведения героического эпоса. В сюжетах былин «Добрыня Никитич и Василий Казимирович», «Михайло Потык, сын Иванович», «Садко, богатый гость» и многих других шахматная игра традиционно обретает функцию испытания умственной силы богатырей, бояр и купцов, вступающих в интеллектуальное состязание с необычайно высокой ставкой. Выразительно зафиксированы в текстах и особенности, атрибуты игры: её настольный характер – «Подёрнули столы белодубовые», наличие специального поля, доски – «Принесли-де ка дощоцьку да подзолочену…», техника изготовления фигур – «Принесли ноньци де пешецьки точеныя», а также указание на инокультурное происхождение шахмат – «Не угодно ль поиграть в шашки в шахматы заморскии?».

Достоверность фольклорных описаний подтверждают данные археологии. Шахматные фигуры XI – XIII вв. известны по материалам раскопок в крупнейших городах Древней Руси – Новгороде, Киеве, Гродно, Турове, Волковыске, Полоцке. Со временем изготовление комплектов для игры в шахматы выделилось в отдельную специализацию резчицкого ремесла. Используя кость либо дерево, мастера создавали фигуры, выполненные в европейской изобразительной манере, а также абстрактные, наследующие арабскую традицию. Повсеместное применение для выделки последних токарного станка значительно удешевило производство, обеспечив проникновение игры в народную культуру, закрепило выразительную архитектонику, традиционный облик шахматных фигур, дошедший до наших дней.

Во второй половине XIX – начале XX вв. игра в шахматы имела ограниченное распространение в среде крестьян-земледельцев. Гораздо более восприимчивой к этой форме интеллектуального досуга, очевидно, было население городов, местечек, крупных торгово-промысловых сёл, где шахматы стали органичной составляющей образа жизни. Изготовление фигур, досок, а порой и специальных игровых столов, оставалось характерным направлением творчества резчиков по дереву: и дореволюционные кустари, и народные мастера советской эпохи развивали традиции, восходящие к искусству «шахматников» Древней Руси.

Черноморско-каспийский регион, включающий области Северного, Южного Кавказа и сопредельные территории, исторически является контактной зоной народов, говорящие на языках четырех языковых семей (индоевропйской, кавказской, алтайской, семитской), исповедующие основные мировые религии (христианство, иудаизм, ислам) и традиционные локальные верования. Здесь, на протяжении веков образовывались богатые полиэтничные и поликонфессиональные города, но также сохранялись обособленные высокогорные поселения.

При ярко выраженном культурном и религиозном многообразии, именно настольные игры оказались той практикой, которая объединяла столь разные народы. Здесь еще с древних времен играли в кости – азартную игру, с которой боролись ученые мужи и богословы, но страсть к которой им не удалось побороть. Широко распространенными интеллектуальными играми были шахматы и шашки, причем игра в шашки (арм. «тама», осет. «кены») получила в регионе свою особую форму – ходы делались по вертикалям и горизонталям, в отличие от общеизвестных вариантов игры.

В городской среде, особенно в крупных ремесленных центрах, где досуг приобретал более разнообразные формы, особое место получила игра в карты. Так, в Иране появился «Ас-наз», который считают родоначальником самой интеллектуальной карточной игры – покера. Искусное изготовление лакированных карт из папье-маше для Ас-наз, требовавшее мастерства от ремесленников и художников, достигло своей вершины в XIX в., в эпоху шахской династии Каджаров. Тогда же наблюдается растущее европейское влияние на графику как отдельных фигур, так и сюжетов игральных карт: если прежде «биби» – «дама» изображалась с кавалером или одна в саду, то теперь каноном стал образ «мать и дитя», несомненно почерпнутый из европейского искусства. Со временем распространение получают более дешевые европейские карты, колоды которых поступали на рынки региона. В некоторых городах в ремесленной среде сложились традиции, связанные с карточной игрой. Так, в армянском Александрополе кузнецы собирались по выходным, чтобы поиграть в карты, попить кофе и выпить вино «за старшего мастера».

Несомненно, символом Кавказа и сопредельных исторических областей являются «нарды», без которых не обходились вечера после дружеских трапез. Название игры у многих народов региона – греков, армян, турок и др. – связанно с латинским словом tabula – «стол». Особенностью этой настольной игры является сочетание стратегии и логического мышления с выдержкой и везением, которые необходимы игроку. Ведь то, как падают кости зависит от случая и именно это придает игре накал. В нарды, которое традиционно считались мужской игрой, любили и умели играть также дамы – старшие женщины семьи, некоторые из которых славились своим умением и везением и могли обыграть соперников-мужчин. 

Л.С. Гущян

Средняя Азия и Казахстан – огромный регион, культурное своеобразие которого определялось тесным взаимодействием двух цивилизаций, складывающихся на протяжении веков – оседлой и кочевой. Таджики и узбеки являлись по преимуществу земледельцами, казахи, каракалпаки, киргизы и туркмены главным образом занимались полукочевым скотоводством. Важной составляющей, во многом дополняющей облик культуры края, было торгово-ремесленное население крупных городских центров, таких как Бухара, Самарканд, Хива, Ташкент.

Как бы трудно и тяжело в течение своей жизни ни работал горожанин, дехканин, пастух в степи, пустыне или на высокогорном пастбище, он всегда стремился выкроить время для внутрисемейного общения и встреч с друзьями, важной составляющей которых являлись настольные игры.

Человеческое воображение безгранично, что порождает огромное количество игровых практик, использующих ограниченные средства, находящиеся непосредственно «под рукой». Например, в Ахальском и Мервском оазисах взрослые туркмены и подростки с увлечением играли в парные игры, требующие внимательности и сообразительности, вычерчивая игровое поле прямо на земле или глиняном полу, фишками при этом служили палочки и кусочки глины.

Географическое положение региона, находящегося на перекрестке разных культур, способствовало проникновению игровых практик как с востока, так и с запада. Интересный вариант игры, имеющей индийские корни, связан с эпохой античности. Узбеки Хорезмского оазиса вплоть до середины XX в. играли в «пачиз», игру, тесно связанную с молодежными подразделениями мужских товариществ. Испытания, которым подвергались проигравшие юноши, похожи на инициационные обряды.

История игры в шахматы в регионе уходит своими корнями в VII в., в древнюю Согдиану. В XIX – начале XX в. в шахматы играли представители торгово-ремесленного слоя городского и сельского узбекского и таджикского населения, известно также, что туркмены были азартными шахматистами. В советский период игра в шахматы пропагандировалась как интеллектуальное занятие в противовес традиционным азартным играм. В 1920–1930 е гг., шахматные наборы часто включались в интерьер «Красной чайханы» и «Красной юрты», в которых колхозникам предлагалось проводить свободное время.

Е.Л. Кубель

В традиционных досуговых практиках коренных народов Сибири настольные игры и головоломки занимали весьма значительное место, что напрямую связано с климатическими особенностями региона и спецификой хозяйственной деятельности местного населения. В связи с суровыми и долгими зимами, когда в обеспечении сохранности оленьего стада или табунов коней, в охотничьем или морском зверобойном промысле, были задействованы далеко не все категории населения, многие члены общества (старики, женщины, дети) много времени проводили, практически не выходя за пределы жилища. Особенно это касается населения тундровой зоны, где помимо долгих холодов жизненный ритм во многом определяла полярная ночь. В этих условиях остававшиеся на стоянках занимались традиционными ремеслами, слушали певцов и сказителей, а также играли в разнообразные игры, не требующие большого пространства. В темное время суток развлекались настольными играми и охотники на промысле.

Одной из самых архаичных и в то же время самых распространенных на Евразийском континенте игр была игра в кости. В Сибири в силу доступности игровых атрибутов она была особенно популярна среди кочевников горно-степной зоны.

 Универсальные, прошедшие сложную эволюцию виды логических и азартных игр, такие, как шахматы, шашки, домино, карты, пришли на необъятные просторы Сибири двумя путями: первый – с Востока, из Китая и Монголии; второй – вместе с русскими переселенцами с европейской части Российского государства. Постепенно помимо иноэтничных традиций изготовления атрибутов этих игр в культурах местного населения появляются свои особенности, касающиеся материалов, техник изготовления и стилистики изображений.

Особенно ярко это проявляется в чукотских и тувинских шахматах. Первые изготавливались в виде представителей местной фауны из моржового клыка; вторые из поделочного камня – агальматолит – и визуально значительно отличались от европейских шахмат.

Распространена также была игра и в европейские карты. Это развлечение глубоко укоренилось в досуговых практиках многих народов, а также заняло свое место в традиционном фольклоре. Например, сезонные миграции промысловых животных объяснялись тем, что духи-хозяева мест проигрывают друг другу в карты свои стада. Как и в культуре большинства других народов настольные игры в Сибири имели не только развлекательную, но и ритуально-магическую функцию. 

С.В. Романова

Шахматы в культуре тувинцев

Шахматы «шыдыраа» имеют колоссальную популярность среди населения Республики Тува. Самое раннее упоминание о них содержится в сказании «Тана-Херель». Вероятнее всего они проникли в регион вместе с буддизмом в XVI–XVII вв. из соседней Монголии, где бытовали уже в XV в. Фигуры тувинских шахмат долгое время носили монгольский облик. Так, король изображался в виде монгольского нойона; ладья – в виде буддийского колеса закона, знака счастья – «öлчей», эмблемы пламени и т.д.; ферзь – в виде дракона, барса, льва (подробнее в альбоме  «Тувинские шахматы»).

Шахматные фигуры изготавливались из коры тополя и лиственницы, дерева, камня, металла, кости. Шахматы из поделочного камня агальматолит чаще всего вырезались в Бай-Тайгинском районе, богатом месторождениями этого материала (подробнее в альбоме «Тувинская каменная пластика»). Шахматные доски первоначально были с еле заметной разметкой, состоящие из 64 клеток без характерного зачернения. Чаще всего шахматная сетка воспроизводилась на плоскости бытовых деревянных вещей: на крышках ящиков для хранения вещей «аптара», на доске для раскатки теста и т.д. При необходимости клетки могли чертиться на земле или на белой ткани. В 1950-е гг. появились обычные шахматные доски, а также специальные столики с доской, украшенные резным или расписным орнаментом.

Тувинские правила игры в шахматы имеют некоторые особенности. Например, пешка («оолдар») не может перешагивать через поле, если она стояла на а2, но ходит только на соседнее поле а3. Ферзь («ыт») ходит по диагонали только из одного поля в другое, соседнее. Если король достиг последней горизонтали, игрок может поставить новую пешку там, где ему угодно. Если пешка достигает последней горизонтали, она превращается только в ферзя, но не в любую фигуру, как это принято в обычной шахматной игре. Игра начинается ходом королевской пешки на одном поле (е2 – е3). Черные отвечают таким ходом (е7 – е6). При нападении ферзя, коня или ладьи на короля объявляют «ша», т.е. шах; при ходе слоном произносят «ту»; при нападении пешки говорят «сот». Изматывание короля шахом типа «сот», то есть несколькими пешками, называется «весьма хорошей победой» («эки шуулде), особенно если это достигается в средней части – положение «шах пешками в центре». При изматывании противника шахом черным слоном (ту) возможная победа называется «хорошим ходом» (эки шуулде). Этот мат горек проигравшему и потому такой вариант называют «дуска одурган» («на соль сел»). Превращение пешки в ферзя считается особо торжественным моментом игры, называемым «байыр маты» («победный, праздничный мат»).

С.В. Романова
(по мотивам статьи П.И. Каралькина «Тувинские шахматы»)